Разными дорогами – Быстрые шаги. Инеем не трогала Седина виски. И забрызган плащ его – Ржавый кровосток – Он по-настоящему Одинок. Канцлер Ги
В снах коротких, быть может, приходит покой, Через сумрак печали, быть может, приходит любовь… Может быть, но дрожит нить струны под рукой, С каждой ночью темней вуаль сумрачных снов.
Вдаль дорога бежит, и косые дожди – Одиночества злого проклятая власть; Только ночь все длинней, все мучительней сны, Все труднее идти мне, надменно смеясь.
Жизнь измерена сотней и тысячей лиг, Сотней песен измерен был лунный запой; И дрожал на клинке света лунного блик, И пронизаны песни неясной тоской.
Сны и мысли, что хладному сердцу чужды, Словно хрупкие ветки, я бросаю в камин, И иначе нельзя средь притворства и лжи, Коль ты с ними остался один на один.
Пусть аккорды крадет ночь, скрываясь в туман, - Одиночеству дань я с лихвой заплатил. «Дурной Крови» глотком превращу жизнь в обман, Чтоб лишь голос гитары со мной говорил.
Это зарисовка - продолжение к двум предыдущим - "Квентину Дораку" и "Романсу Рокэ Алвы". К этому же относится и "Романс Квентина Дорака" (но это не мое, а Канцлера Ги; произведение просто вдохновило на продолжение диалога) =))
Узорные тени так зыбки, Горячая пыль так бела,- Не надо ни слов, ни улыбки: Останься такой, как была. И. Анненский
Ты в моем октябре, Ты в дыханьи моем; В бесконечной дороге я пою о тебе. Ты в молитве моей, Образ твой в каждом сне - Золотое сиянье над лентой путей. Струн верных печаль только лишь о тебе - В легком бархате ночи печальный напев. Трепетанье свечей, отражение снов, Шелест старых страниц сквозь молчание лет, И послушным пером - невесомый узор Чарующе-тайных уснувших легенд. Вновь дорога зовет, снова путь предо мной К неизвестным краям лентой быстрой бежит; Но дыханием ветра каждый миг ты со мной, О тебе лунный луч со струной говорит.
Все как всегда, лишь он ушел, Не вышел, а ушел. Надолго. Все на местах - рабочий стол, Торшер и над камином полка, Тетрадь исписанных листов, Да несколько невскрытых писем... Кто скажет, что ему - за сто? Что он - от Времени зависим? Ведь он ушел, как знать - куда, Когда вернется? Неизвестно, Еще горит его звезда, Еще поется его песня, А значит - не конец еще Волшебной сказке чародея. А вдруг, укутавшись плащом, И с каждым шагом молодея, Шагает звездною тропой Туда, где лес раскинул крону, Туда, где эльфов царь лесной Надел алмазную корону, Где пир шумит, где рог гремит, Где спор ведут мечи и стрелы... Что ему кресло у стены И стол рабочий опустелый? Дай Бог, чтоб было мне, куда Тропою звездною податься, В тот дивный светлый мир, когда Придет мне время собираться... Все как всегда, лишь он ушел, Все нерушимо остается... Давайте подождем еще. Как знать - быть может, он вернется.
Эта зарисовка навеяна одноименным произведением Йовин ("Оставь меня здесь", "Меридиан", 2010 если не ошибаюсь, год), и финальными кадрами очень уважаемого мною (только не убивайте!!!) фильма "Имя Розы". Как друг с другом сочетаются два вышеозначенных фактора - для меня самого загадка, но, видимо, действительно сочетаются... =)))
Мастеру посвящается...
Оставь меня здесь. Оставь мою землю вертеться... Йовин
Оставь меня здесь, не нужно со мной туда, Где тронуты инеем хрупкие ветки ольх, Где в холодном сияньи становится льдом вода, И, быть может, будет не видно слез.
Оставь меня здесь, ты можешь теперь уйти, И тусклый туман твой украдет силуэт. Оставь меня здесь, я дальше пойду один, Пусть снежная дымка в сумерках скроет след...
Оставь меня здесь, где у ног перекрестье путей, У порога Заката коснуться позволь руки... Под куполом зимним - филигрань холодных лучей, В мерцании звездном они так зыбко-легки...
Я - странник Заката, мне не встретить рассвет. Все тоньше и легче цепочка твоих следов... Ты должен вернуться, вопрос превратив в ответ; Оставь меня здесь, у границы сумрачных снов.
Да! И еще тысячу раз "ДА"! Да, я отъявленный, упертый и отпетый КАМШЕИТ! И эта любовь, скажу я вам, что называется, с первых строк. Честно говоря, я за собой давно подметил странное чувство уважения к некоторым отрицательным персонажам. И это касается не только г-жи Камши. Если кто помнит, а быть может, и знает итальянский фильм "Спрут" (да, да, тот самый комиссар Котани! Сам я с этим фильмом ознакомился прошлым летом), то в то время, когда все нормальные зрители приходили в восторг от отважного комиссара, я, как "счастливое исключение" восторгался умом и способностями Гаэтано Корриди, основного соперника Котани на протяжении аж 4-х (на минуточку!) сезонов, и главного злодея всего фильма. Но какого злодея! Таких обаятельных и благородных злодеев сейчас почти (да что там "почти" - совсем!) не осталось =((( Вымерли. Как динозавры =(( И когда все нормальные зрители рыдали над последними кадрами фильма, где злобная итальянская мафия убивает отважного комиссара Коррадо Котани, "счастливое исключение" (т.е. я) рыдал над горькой печальной судьбой главного злодея Гаэтано Корриди. Вот такие обаятельные злодеи =)) То же самое и с "Отблесками Этерны". Вроде бы отрицательные персонажи (Квентин Дорак, Рокэ Алва, Леонард Манрик) - а вызывают чувство не то чтобы любви, а скорее уважения к своей особе, но уж никак не ненависть и не презрение. Не знаю, зависит ли подобное отношение к отрицательным персонажам от таланта Автора, или же от отношения к ним читателя. Но мне кажется, что ТАКИХ отрицательных персонажей, как у Веры Камши не создавал еще никто (а у меня было с чем сравнивать). Взять того же Рокэ Алву. Казалось бы, злодей, каких еще поискать, а лично меня он восхищает. Да, да, именно восхищает! Гениальнейший образ! Не знаю, может быть, он должен был вызывать лишь негативные эмоции, а получается, что по ходу знакомства с этим героем наичнаешь невольно уважать его. То же самое и с Квентином Дораком. Мне он напомнил одну историческую личность, которую лично я очень уважаю (конкретно - Армана да Ришелье, кардинала и Первого Министра при дворе Людовика 13).Но, как говорится, на вкус и цвет... Подытоживая, хотел бы заметить, что отрицательные образы (если таковыми они задумывались!) в романе "Отблески Этерны" получились не очень отрицательными. =)) Вот такие благородные злодеи =)))
Cventin Dorac
Фердинанд, без сомнения, удобнейший из королей, а Рокэ Алва – лучший из военачальников, но думать и решать приходится ему, Квентину Дораку. В. Камша «Отблески Этерны. Красное на Красном»
Я знаю – ты теперь один из тех немногих, Кому позволено покровы тьмы сорвать. Вдали пересекаются дороги, И сотни лиг давно не сосчитать.
Когда на землю с небосклона глянут звезды, И отойдет от дел земная суета, В старинных зеркалах свеч замерцают слезы, Ты в этот миг вернешься вновь туда.
Рука привычным жестом шпагу тронет – Металл старинный не подвластен бегу лет. Ты – верный друг, защитник и опора трона, И равных по влиянью тебе в Талиге нет.
И значит вновь борьба, интриги, тайны, козни, И все запутанней дворцовой жизни нить. Ты много лет уже по тонкой грани ходишь, Бросая дерзко вызов правилам Судьбы.
Политик, воин в облаченьи кардинала, В руке изящной – кровь гранатных четок… Этерны отблеск на страницы хроник падал, Где сохранен твой образ, Квентин Дорак!
Ура! Наконец - то стало известно, что же ответил Первый Маршал Талига Рокэ Алва на письмо кардинала Квентина Дорака! Для начала - письмо Квентина Дорака:
Романс Квентина Дорака (муз., ст. – Cancler Gie)
Вы знаете, мой друг, Бывает как сегодня – До странности легко Строка целует лист. Трепещет в клетке рук Как птичка, вечер поздний, И мысли далеко, А разум странно-чист. Я Вам пишу письмо – зачем мне повод лишний – Перо бежит само извивами строки, А дома по весне цветет шальная вишня, Роняя будто слезы лепестки.
Цветущих вишен обманный рай – Воспоминаньям сказать «Прощай» Я не сумел, скомкал слова – Сердца усталый бег. Их возвращенья не запретить – Память как пряха сучила нить – Лица, слова – дрогнут едва Окна закрытых век.
Поймете ли меня, Решите ль удивиться – Мне, право, все равно – Я нынче свой двойник; Но Вы, тоску кляня, Способны хоть напиться, А я уже давно От этого отвык. Что холод, что жара – от Вас вестей не слышно, Шпионы нагло врут, не зная ничего; А в комнатах с утра до ночи пахнет вишней – Надолго ли – спросить бы у кого.
Цветущих вишен густая тень, Неразличимы и ночь и день; Я не сказал все, что хотел – кончен запас чернил. Следом за Вами лететь вперед, Время жестоко, но хоть не врет; Короток век мелочных дел и человечьих сил.
Вы знаете, мой друг, Я извожу чернила Чтоб просто в цель попасть, Как свойственно друзьям; Похоже, всех вокруг Изрядно утомила Что Ваша страсть, Что холодность моя. Огонь свечей дрожит И саламандрой пляшет, И помыслы мои заключены в слова – Не дай Вам Бог дожить, Когда победы Ваши Усталостью на плечи лягут Вам!
Цветущих вишен влекущий яд – Воспоминаний зовущий ряд! Я не сказал все, что хотел – Краток подлунный срок! Сонная ночь залита вином – То, что не завтра – всегда потом; Все, что сказать я не посмел – Увидите между строк…
А вот ответ Первого Маршала:
Романс Рокэ Алвы (ответ Рокэ Алвы Квентину Дораку) Рокэ Алва – чудовище, это так. Для него чужие жизни не значат ничего, возможно, он безумен, но маршал – гремучая змея, а не подколодная. Он знает, что равных ему нет, ему нравится доводить людей до исступления, играть со смертью и чужой гор- достью… . В. Камша. «Отблески Этерны. Красное на Красном»
«То, что не завтра – всегда потом», - Слова в конец письма Вы верно подобрали – Нить жизни нашей свита ломким серебром, И каждый шаг назло Судьбе – на грани.
И кажется порой, что вечно можем мы Бросать ей вызов, скользя по этой грани… Фортуна переменчива, увы, Но очень часто мы об этом забываем.
Простите, кардинал, но я – плохой советчик, Я только лишь солдат, и непривычно мне Роптать ли на Судьбу, о прошлом сожалеть ли – Жизнь – битва – миг один в звенящем полусне.
Мы одиночеством сполна Судьбе платили, Вы за могущество, я – за счастливый меч. Вас к этим дням воспоминанья уводили – Их груз нам не дает теперь расправить плеч.
Вы знаете, мой друг, в тиши порой ночною Звенели струны под моей усталою рукой; Моя сияла жизнь Звездою Кэналлоа, Душа ж отравлена невиданной тоской.
Мой друг, свой путь земной мы с Вами завершили; Вас впереди ждет плаха, меня – последний бой… В окне замерзшем луч рассвета стынет… В сражении последнем приму я жребий свой.
Пусть смерть уже близка, пусть прошлое – лишь пепел, Пусть тронула виски серебряная сеть, Когда на рубеже нас призовут к ответу, Мой будет прост ответ: «Мне не о чем жалеть».